Д-р Пламен Петров,

основатель Фонда каспийско-черноморских исследований

На протяжении нескольких десятилетий безопасность Европы гарантировалась НАТО. В годы холодной войны США были твердо привержены защите своих союзников в Европе и разместили на континенте войска, готовые отразить любое нападение со стороны Советского Союза. До конца 1980-х годов приоритетом была территориальная оборона. После распада советского блока и роспуска Варшавского договора в 1991 году угроза традиционного нападения с Востока значительно снизилась. Инвестиции в армии европейских стран также сократились.

В последующие годы доминирующей концепцией внешней политики США и Европы стал либерализм, также известный как либеральный интернационализм. Либерализм основан на предположении, что возможен миропорядок, основанный на сотрудничестве государств, поскольку угроза применения силы не является самым эффективным способом реализации национальных интересов. Либерализм опирается на международные институты, отвергает разделение мира на сферы влияния великих держав и утверждает право малых государств на геополитическое самоопределение. Разумеется, США и ЕС рассчитывали, что демократическое самоопределение этих стран будет в пользу Запада.

Либерализм также породил теорию демократического мира, согласно которой демократии не ведут войны друг с другом. Это означало бы, что если все крупные и влиятельные государства мира станут демократическими, то мир будет обеспечен. Практика показывает, что с конца Второй мировой войны демократические страны действительно не воевали между собой, но далеко не все великие державы являются демократиями. В принципе, эта концепция международной политики работает только в том случае, если страны, которые её придерживаются, обладают явным военным и политическим превосходством и доминируют в международной системе. До начала 2025 года так и было: глобальное превосходство демократических государств обеспечивалось в основном военной мощью США.

Конец относительно беззаботным годам для европейской безопасности наступил с усилением экономической мощи России и её геополитической самоуверенности. Во время своего третьего и четвёртого президентских сроков Владимир Путин проводил ревизионистскую внешнюю политику, главной целью которой стала Украина. Кремль также стремился перестроить европейскую архитектуру безопасности так, чтобы Россия стала важным фактором, с которым должны считаться все. В 2014 году Россия аннексировала Крымский полуостров, а затем спровоцировала и поддержала — финансовым и военным образом — сепаратистский мятеж в украинских регионах Донецк и Луганск.

Следующий удар по системе европейской безопасности Россия нанесла в конце 2021 года. 17 декабря Москва опубликовала проекты соглашений с США и НАТО, в которых потребовала прекратить расширение НАТО на восток. Кроме того, Россия требовала вывести все войска, размещённые в Восточной Европе после мая 1997 года. Этот ультиматум был, естественно, отклонён НАТО, после чего Россия начала полномасштабную агрессию против Украины.

Агрессия против Украины также стала ударом по принципам либерального интернационализма. Это было одной из причин того, что США и ЕС резко отреагировали, встав на сторону Киева, оказывая активную помощь и вводя экономические санкции против России. С 24 февраля 2022 года по 20 января 2025 года европейские страны НАТО и США действовали согласованно в отношении помощи Украине. Союзники по обе стороны Атлантики одинаково оценивали геополитическое значение войны. Ситуация изменилась с началом второго срока Дональда Трампа на посту президента США. Трамп и ключевые фигуры его команды отвергают либеральный интернационализм и рассматривают мир через призму реалистской теории международных отношений.

Чтобы сэкономить ресурсы, новая администрация в Вашингтоне возвращается к прежней практике разделения мира на сферы влияния. Это означает, что Дональд Трамп склонен частично удовлетворить ревизионистские амбиции России, так как она не представляет для США экзистенциальной угрозы. В целом, однако, будущие внешнеполитические шаги президента США остаются трудно прогнозируемыми. Общепринятое мнение заключается в том, что он импульсивный политик, который очень часто рассматривает межгосударственные отношения через призму своего личного отношения к тому или иному лидеру государства, с которым он ведёт переговоры.

В новых условиях страны ЕС остаются приверженными либеральному интернационализму, но больше не могут рассчитывать на военную мощь США для его обеспечения. Поэтому, если Европа хочет отстаивать свои принципы на международной арене и, в частности, на европейском континенте, европейским странам необходимо наращивать военную мощь. В новых условиях НАТО остаётся опорой европейской безопасности, хотя и шаткой. По крайней мере пока нет признаков того, что США покинут Североатлантический альянс. Даже если Трамп этого захочет, сделать это будет непросто, так как подобное решение должно быть одобрено Конгрессом. Опасения больше связаны с другим — с тем, что, оставаясь формально в НАТО, США под руководством Трампа могут отказаться помогать в случае нарушения суверенитета и территориальной целостности европейской страны.

Перед Европой стоят две главные задачи в области обороны и безопасности — краткосрочная и среднесрочная. Во-первых, помочь Украине защитить себя в условиях прекращения военной помощи со стороны США. Во-вторых, обеспечить собственную безопасность перед лицом российской агрессии, которая, вероятно, продолжится независимо от исхода войны России против Украины.

К началу 2025 года в ЕС сформировался консенсус о необходимости увеличения оборонных расходов. В конце марта 2025 года Европейская комиссия опубликовала «Белую книгу по европейской обороне — готовность к 2030 году». В ней изложено видение перевооружения Европы. Цели заключаются в том, чтобы европейская оборонная промышленность могла производить необходимое оружие с нужной скоростью и в нужных количествах, а войска и военная техника могли быстро перемещаться по территории ЕС.

План Европейской комиссии предусматривает выделение дополнительных 800 млрд евро на оборону и безопасность стран ЕС в течение следующих четырёх лет. До 150 млрд евро будет заимствовано Европейской комиссией на льготных условиях и направлено на совместные оборонные проекты групп государств-членов. Кроме того, страны ЕС смогут тратить дополнительно 1,5% ВВП на военные цели, и эти расходы не будут учитываться при расчёте бюджетного дефицита, который, согласно правилам ЕС, не может превышать 3% ВВП. По оценкам Европейской комиссии, это освободит дополнительное 650 млрд евро бюджетных средств за четырёхлетний период. Кредит в 150 млрд евро будет выделяться только на проекты, предполагающие закупку вооружений и оборудования у компаний, базирующихся в ЕС. При этом не менее двух третей комплектующих этих продуктов должны производиться в ЕС. Кроме того, Европейскому инвестиционному банку впервые будет разрешено финансировать проекты в сфере безопасности и обороны.

Военные расходы европейских стран выросли на 31% с 2021 по 2024 годы, достигнув 326 млрд евро в год. Рост продолжится и в последующие годы, но потолок в 800 млрд евро, установленный Еврокомиссией, вряд ли будет достигнут. Причина в том, что некоторые южноевропейские страны, такие как Италия и Испания, сильно обременены долгами и опасаются, что заимствования на оборону усугубят долговой кризис. К тому же эти страны находятся далеко от России и не чувствуют прямой угрозы возможной агрессии Москвы. В конце апреля 2025 года стало известно, что 16 стран ЕС запросили активацию бюджетной дерогационной оговорки для увеличения военных расходов: Бельгия, Болгария, Чехия, Дания, Германия, Эстония, Греция, Хорватия, Латвия, Литва, Венгрия, Польша, Португалия, Словения, Словакия и Финляндия. Примечательно, что Франция, являющаяся ведущей военной державой ЕС, но имеющая высокий уровень государственного долга (115% ВВП) и бюджетный дефицит (5,4% на 2025 год), в их числе не оказалась.

Ошибочно думать, что увеличение оборонных расходов стран ЕС будет направлено исключительно на закупку оружия и техники. Военные бюджеты расходуются по четырём направлениям: персонал, операции и техническое обслуживание, закупка вооружений и оборонная инфраструктура. Данные по странам НАТО показывают, что в среднем первые три статьи занимают примерно равные доли военных бюджетов. В 2024 году, например, 43% военных расходов США приходилось на операции и обслуживание, и лишь 25% — на закупку вооружений. По данным за тот же год среди европейских союзников по НАТО только пять стран тратили более 40% своих военных бюджетов на закупку оружия: Польша, Венгрия, Албания, Финляндия и Люксембург. В реальности не более половины дополнительных оборонных расходов, которые страны ЕС понесут в течение четырёх лет после 2025 года, будет потрачено на оружейный рынок. Значительная часть средств будет направлена на увеличение численности военного персонала и их зарплат. Эти расходы станут ещё более значительными, если произойдёт полный или частичный вывод американских войск из Европы, численность которых к 2025 году составляет от 75 тыс. до 105 тыс. человек. Тогда американских военных придётся заменять европейскими солдатами и офицерами.

К весне 2025 года европейские страны будут искать наиболее подходящий формат для оказания военной помощи Украине и возможного развертывания войск на её территории, если и когда будет подписано перемирие между Киевом и Москвой. Из-за возражений Венгрии и частично Словакии по этому вопросу в рамках ЕС достичь консенсуса не удаётся. Поэтому ищутся гибкие форматы. Под руководством Великобритании и Франции в марте 2025 года была создана так называемая Коалиция желающих. В неё вошли большинство стран ЕС, а также неевропейские державы — Канада, Австралия и Япония. В течение месяца эта коалиция провела три встречи, которые принимали премьер-министр Великобритании Кир Стармер и президент Франции Эмманюэль Макрон. Впоследствии, однако, возникли сомнения, смогут ли европейские страны направить достаточно крупный миротворческий контингент в Украину. Тем не менее факт остаётся фактом: Великобритания закрепляется в качестве важного элемента европейской архитектуры безопасности, несмотря на её решение выйти из ЕС.

Военная помощь Украине со стороны Европы будет и дальше предоставляться на двусторонней основе, причём ведущую роль вновь играют Великобритания и Франция, а также Германия, новый канцлер которой, Фридрих Мерц, является активным сторонником Украины.

Что касается безопасности самого Европейского союза, стоит отметить, что в первичном праве ЕС существует положение, аналогичное знаменитой статье 5 Североатлантического договора. Это статья 42, пункт 7 Договора о Европейском союзе (Лиссабонский договор), которая гласит, что в случае вооружённого нападения на государство-член ЕС другие страны должны оказывать ему помощь всеми имеющимися в их распоряжении средствами. Проблема в том, что у ЕС нет единого военного командования и механизма координации действий в случае войны. С конца 2024 года у ЕС есть Комиссар по вопросам обороны и космоса, бывший премьер-министр Литвы Андрюс Кубилюс. Однако он скорее министр военной промышленности ЕС, чем министр обороны, так как оборона остаётся в компетенции национальных правительств государств-членов. По крайней мере пока нет перспектив того, что безопасность и оборона станут частью первого столпа европейской интеграции; они останутся предметом межправительственной политики.

В заключение следует отметить, что под влиянием российской агрессии и непредсказуемости президента США Дональда Трампа европейская архитектура безопасности начала смещаться в сторону большей автономии ЕС от Вашингтона. Другой важной тенденцией является всё более быстрый рост военных расходов европейских стран. Однако неясно, насколько далеко зайдут эти тенденции. Если после окончания срока Трампа США вернутся к прежнему внешнеполитическому курсу и подтвердят союзнические обязательства перед Европой, это принесёт спокойствие на континент и замедлит темпы перевооружения.

#США

#АНАЛИЗ

#ЕС

#РОССИЯ

24.07.2025 03:38